Проблема происхождения аланов

(1. Сарматская гипотеза) -
        В. Кузнецов

Концепция происхождения аланов В.А. Кузнецова отличается от взглядов Ю.С. Гаглойти тем, что она основывается на их этнической многокомпонентности. В ней не только декларируется участие среднеазиатских народов в формировании аланов, но и предпринимается попытка выяснить роль некоторых из них в этом процессе. По отдельным же моментам освещения данной проблемы точки зрения В.А. Кузнецова и Ю.С. Гаглойти совпадают.

В.А. Кузнецов, также как и Ю.С. Гаглойти, в вопросе происхождения аланов большое значение придает аорсам, которые археологически представлены прохоровской культурой. В этом отношении В.А. Кузнецов придерживался версия К.Ф. Смирнова, по которой ранние прохоровские памятники Южного Приуралья следует отождествлять с протоаорсами. В.А. Кузнецов, ссылаясь на различных исследователей, подчеркивал, что в прохоровской культуре присутствуют черты, характерные для культур сако-массагетского круга Средней Азии, и не исключал, что «какая-то часть аорсов входила в массагетскую конфедерацию» (Кузнецов В.А., 1992,с. 13).

Далее В.А. Кузнецов постулирует археологическую близость аорсов и аланов, заключающуюся в характерном для тех и других обычае сооружать погребальные ямы катакомбной конструкции и сходстве ряда других культовых черт (Кузнецов В.А., 1992,с.18,19).

О родстве аорсов и аланов, по мнению В.А. Кузнецова, свидетельствует и составной этноним «аланорсы», упомянутый Птолемеем, который является переходным, видимо, на момент переоформления лидерства в объединении кочевников, возглавляемого сперва аорсами, а затем аланами. После этих событий, конкретным рубежом которых является 49 г. н.э., как полагает В.А. Кузнецов, упоминания об аорсах и сираках исчезают со страниц исторических хроник. На тех территориях, где раньше размещались аорсы и сираки, появляются аланы, что является свидетельством произошедшего слияния предыдущих группировок кочевников в одно этнополитическое объединение под общим для всех именем «аланы» (Кузнецов В.А., 1992, с. 19). Все сказанное полностью соответствует концепции Ю.С. Гаглойти, о которой речь шла выше.

Правда, В.А. Кузнецов не так однозначно подходил к вопросу о том, происходила ли смена населения в восточноевропейских степях или нет во время утверждения здесь аланов. Он отмечал, что в науке нет единого мнения на этот счет. Все же последнее кажется ему более обоснованным, что, как он полагает, подтверждается известным свидетельством Аммиана Марцеллина о постепенном подчинении аланами других народов и распространении на них своего имени. В.А. Кузнецов допускал, что наименование «аланы» могло употребляться в двух значениях: политическом, покрывающим другие подчиненные племена, и более узком — как часть кочевников, возвысившаяся над остальными сарматскими группировками. Однако наименование «аланы» достаточно быстро становится популярным этниконом, известным от Средней Азии до Западной Европы благодаря подвижному образу жизни кочевников (Кузнецов В.А., 1992, с.19,20).

Как считает В.А. Кузнецов, версию о близости аорсов и аланов усиливают и данные китайских источников, в частности упоминание в них, начиная с Сыма Цяня, владения Яньцай, которое по данным более позднего сочинения «Хоу хань шу» было переименовано в Аланья. В.А. Кузнецов считает убедительной лингвистическую реконструкцию Ф. Хирта, согласно которой Яньцай является китайской транскрипцией наименования аорсов. Далее он локализует Янъцай «на степных просторах от Дона до Южного Приуралья», что, по его мнению, точно совпадает с территорией расселения верхних аорсов. Факт переименования Яньцай в Аланья, пишет В.А. Кузнецов, окончательно решает вопрос о связи аорсов с аланами (Кузнецов В.А., 1992, с.20,21). Наряду с этим он отмечает, что область Яньцай-Аланья является хотя и основным, но не единственным районом формирования аланов. В процессе складывания аланов принял участие и ряд ираноязычных народов Средней Азии. В частности, значительную лепту в него внесли масса-геты, которые длительное время были соседями аорсов и которые вообще являются ближайшими родственниками савромато-сарматов. В.А. Кузнецов приводит примерную реконструкцию появления массагетов на Северном Кавказе. В IV в. до н.э. дахи вытесняют массагетов из занимаемых областей, следствием чего явилось форсирование отдельными группами последних в первые века н.э. Волги и появление их на Северном Кавказе. Обнаружили себя эти массагеты под именем маскутов в IV в. н.э. во время вторжения в Армению с территории Приморского Дагестана и Северного Азербайджана. Однако в этой своей реконструкции В.А. Кузнецов не до конца последователен, поскольку не исключает появления массагетов на Кавказе и в более раннее время, ссылаясь на упоминание их Аммианом Марцеллином, приуроченное к событиям I в. до н.э. (Кузнецов В.А., 1992, с.28). Роль среднеазиатских племен в сложении аланов не ограничивалась только массагетами, В.А. Кузнецов считает, что к этому процессу причастны и асии-асы, входившие в массагетское племенное объединение. Письменные средневековые источники практически отождествляют асов и аланов, но В.А. Кузнецов полагает, что асы и аланы близкородственные, но разные этнические подразделения (Кузнецов В.А., 1992, с. 30). Подводя итог этим этнополитическим реконструкциям, В.А. Кузнецов подчеркивает, что среднеазиатские массагеты и асии сыграли не меньшую роль в формировании аланов, нежели аорсы, а также сираки Северного Кавказа. Не исключал он участия в этом процессе и тохаров, известных по событиям также в Средней Азии, причем в подтверждение в данном случае им приведены в основном соображения лингвистического порядка — некоторые языковые связи между тохарами и сако-массагета-ми, нашедшие отражение в осетинском языке, а также данные тохарской этнонимики на Кавказе (Кузнецов В.А., 1992, с.31,32). Таким образом, по В.А. Кузнецову аланы сформировались из различных древнеиранских этнических компонентов: аорсов, сираков, массагетов, асиев и, возможно, тохаров.

Постепенная аккумуляция ираноязычных кочевников на Северном Кавказе, начавшаяся еще до н.э. и достигшая своего апогея к началу н.э., приводит, по мнению В.А. Кузнецова, к утверждению здесь сармато-аланов, которые заявляют о себе уже в 35 г. н.э.

В.А. Кузнецов придерживается точки зрения о сарматском происхождении катакомбного обряда на Северном Кавказе и принадлежности его впоследствии аланам. Он считает, что этот обычай постепенно распространялся с сарматской территории, начиная с Южного Приуралья, родины аорсов, в Нижнее Поволжье, Калмыкию, Ставрополье и, наконец, во 11-1 вв. до н.э. он становится известным на Кавказе (Чегем, Нижний Джулат). О том, что катакомбный обряд связан с аланами с начала их появления на Северном Кавказе, по В.А. Кузнецову, подтверждает то обстоятельство, что в более позднее время (VI-XII вв.), когда территория аланов на Северном Кавказе достаточно хорошо очерчивается данными письменных источников и исторической топонимикой, она полностью совпадает с ареалом распространения катакомбных могильников (Кузнецов В.А., 1992, с.42,43).

Однако проблема формирования аланского этноса на Северном Кавказе по В.А. Кузнецову не ограничивается только вышеописанным. Оценивая археологическую ситуацию в этом районе во II-III вв., в частности, сокращение впускных в курганы погребений, исчезновение в 1-й половине III в. грунтовых могильников предгорно-равнинной зоны, он высказал мнение, что все эти изменения были вызваны мощным передвижением новой волны сармато-ала-нов с севера, тождественных носителям позднесар-матской археологической культуры и оставивших свой след в ономастике Танаиса. Эти новые пришельцы победили ранее обосновавшихся здесь сармато-аланов и затем слились с ними в единый народ. Катакомбные памятники Северного Кавказа III-IV вв. принадлежали уже этому обновленному сармато-аланскому населению (Кузнецов В.А., 1992, с.39).

Теперь я хотел бы остановиться на спорных, как мне кажется, моментах рассмотренных выше положений В.А. Кузнецова по проблеме происхождения аланов, в первую очередь о роли аорсов в этом процессе, так, как она определяется указанным автором. Во-первых, точка зрения К.Ф. Смирнова о связи происхождения аорсов со становлением и распространением прохоровской культуры, на которую опирается В.А. Кузнецов, всего лишь научная гипотеза, которая, как и любая другая, имеет свои контраргументы. Например, Страбон, впервые приведший реальные сведения об аорсах, в Южном Приуралье размещал даев, сыгравших существенную роль в среднеазиатской и передневосточной истории. В настоящее время есть основания утверждать, что аор-сы, также как и роксоланы, а возможно, и сираки появляются в указанных Страбоном местах не ранее II в. до н.э. Именно на этот век приходится ряд существенных подвижек кочевников в значительной части евразийского степного пояса от Монголии до Северного Причерноморья. На страницах письменных источников с этого времени появляется новая этническая номенклатура, ранее не известная древним историкам и географам — это юэчжи, усуни, асии, тохары в Средней Азии; роксоланы, аорсы, сираки, сатархи — в Причерноморье. Именно в это время новые объединения кочевников начинают активно осваивать Северное Причерноморье к западу от Дона, ощущается значительное увеличение кочевого населения на Кубани (Марченко И.И., 1996, с. 82-92). Следует отметить, что и сама прохоровская культура со II в. до н.э. выглядит уже в значительной мере иной по сравнению с ее ранним этапом. В ней обнаруживается существенное влияние традиций восточных ареалов кочевого мира, вплоть до Китая (Скрипкин А.С., 2000, с. 137-149; 2000а). Сказанное выше не согласуется с постепенным локальным развитием раннесарматской (прохоровской) культуры от Южного Приуралья в сторону Кавказа, на нее существенное влияние оказывали и глобальные процессы, имевшие место во всем степном евразийском поясе. Существенная перекройка этнической карта восточноевропейских степей, произошедшая во II в, до н.э., впервые нашла отражение в «География Страбона, из которой мы и получаем первые сведения об аорсах и других новых племенах.

Весьма спорно размещение аорсов, предложенное В.А.Кузнецовым. Так, в первой главе своей книги, цитируя Страбона, он сначала дает картину расселения аорсов, соответствующую тексту «Географии». Затем неожиданно следует утверждение: «Итак, по Страбону, на рубеже нашей эры аорсы делились на верхних и нижних». Вновь откуда-то появляются «нижние аорсы», о которых, как уже говорилось в отношении работ Ю.С. Гаглойти, у Страбона ничего не сообщается. В связи с этим нововведением «нижние аорсы» уже размещаются В.А.Кузнецовым южнее верхних аорсов, они «занимали большую часть paвнинного Предкавказья восточнее сираков, включая Ставропольскую возвышенность, Северо-Восточный Кавказ и достигали предгорий Кавказского хребта (Кузнецов В.А., 1992, c. l1,12). Это весьма произвольное толкование сведений Страбона об аорсах, из которых никак не следует, что существовали какие-то «нижние аорсы», обитавшие южнее верхних аорсов и восточнее сираков. У Страбона упоминается о двух подразделениях аорсов, вероятно, политически самостоятельных, так как каждое из них имело своих правителей. Одно из них обитало по течению Танаиса и, надо полагать, располагалось севернее сираков, о чем собственно Страбон и говорит, а другое, верхние аорсы, владело «почти что большей частью побережья Каспийского моря» (Страбон, XI, 5, 8). Они-то, верхние аорсы, и могли достигать районов Северо-Восточного Кавказа. Наличие верхних аорсов не обязательно должно предполагать существование и нижних аорсов, так как у Страбона слово «выше», как уже указывалось в литературе, не всегда обозначает севернее, а может просто указывать некую отдаленность (Мачинский Д.А., 1974, с. 124). В таком случае верхних аорсов можно назвать и «дальними аорсами», живущими дальше той их группировки, которая обосновалась на Дону. Таким образом, данные Страбона не позволяют считать, что какое-то подразделение аорсов изначально обитало на Северном Кавказе, поскольку территориально указанные группировки аорсов, скорее всего, располагались не по направлению север — юг, а по направлению запад — восток.

Весьма уязвима, как это видится сегодня, и версия В.А. Кузнецова о соответствии названий владения Яньцай и аорсов. Лингвистическая реконструкция Ф. Хирта, отождествляющая китайское название Яньцай с аорсами античных источников, на которую опирается В.А. Кузнецов, это одна из гипотез, которая не разделяется многими исследователями. Причем, как показывают специальные исследования, нет в настоящее время веских оснований определять территорию владения Яньцай от Дона до Южного Урала. Так, например, Л.А. Боровкова на основании тщательного изучения китайских источников, используя новые разработки китайских исследователей, определила, что владение Яньцай должно располагаться в Юго-Восточном Приаралье с центром недалеко от современной Кзыл-Орды и вряд ли его территория достигала Прикаспия (Боровкова Л.А., 1989, с.65). Известный специалист по среднеазиатской археологии Ю.А. Заднепровский, высказавший ряд замечаний по книге Л.А. Боровковой, тем не менее Яньцай помещал в Приаралье (Заднепровский Ю.А., 1997, с. 19, 65-73).

В последнее время о значительном расширении границ Кангюя в северо-западном направлении вплоть до р. Урал высказалась Б.И. Вайнберг, в соответствии с чем в этом направлении сдвигаются и границы Яньцай. По ее мнению, это владение должно располагаться на территории Северного Прикаспия от полуострова Бузачи на востоке до дельты Терека на западе. Далее она, ссылаясь на данные китайских источников, пишет, что «наличие городов или глинобитных поселений в Яньцай вряд ли может вызвать удивление...» (Вайнберг Б.И., 1999, с.275). Мне же представляется, что как раз это и вызывает удивление. Во-первых, Б.И. Вайнберг, как кажется из текста соответствующего раздела ее книги, не возражает против отождествления Яньцай с аорсами (Вайнберг Б.И., 1999, с.267), но античные авторы характеризуют аорсов как амаксобиев (живущих в кибитках), то есть не знающих ни поселений, ни, тем более, городов. Во-вторых, на территории, очерченной Б.И. Вайнберг для Яньцай, неизвестны города, относящиеся к тому времени, да и значительная часть Северного Прикаспия между реками Уралом и Волгой, практически до низовий Узеней, занятая пустыней Рын-пески, мало пригодна для организации не только городской, но и жизни вообще.

Ю.А. Зуев, также расширительно толковавший локализацию Яньцай, считал, что это владение располагалось все же на территории современного Казахстана, а его политический центр Хулу (Хвара) находился на Нижней Сырдарье. Правда, его отождествление Яньцай с абзоями Плиния, которых он называет сармато-аланами и которые в то же время были аорсами, выглядит весьма эклектично (Зуев Ю., 1995, с. 38-49).

Внимательное прочтение соответствующих разделов XI книги «Географии» Страбона не позволяет считать Южное Приуралье зоной обитания аорсов, не могли они граничить и со среднеазиатским Кангюем. Страбон делит Азию на две большие части по горному хребту Тавру, одна из них расположена с севера от него, другая к югу. Северная часть Азии в свою очередь подразделяется еще на две части, граница между которыми проходит по Каспийскому морю, соединенному с океаном узким проходом. Этот узкий проход может быть отождествлен с Волгой, с севера впадающей в Каспий. Первую часть этой «Северной Азии», располагавшейся к западу от указанной границы, занимали «сарматы (также скифы), аорсы и сираки», территория этих племен к югу проецируется на Кавказ. Во второй части, к востоку от входа в Каспийское море, по Страбону, живут восточные скифы, первыми из которых являются дан по прозвищу апарны, далее следуют массагеты, саки и прочие скифы (Страбон, XI, VII, 1, VIII, 2).

Таким образом, говорить о полном совпадении территорий, занимаемых аорсами и владением Яньцай, вряд ли возможно, тем более считать, как это делает В.А. Кузнецов, что переименование Яньцай в Аланья окончательно решает вопрос о неразрывной связи аорсов и аланов. Владение Яньцай, исходя из уровня информированности китайцев в то время, вряд ли могло выходить за пределы современных границ Средней Азии, как это и считает большинство исследователей.

Не следует, вероятно, и составной этноним «аланорсы» рассматривать как переходный, то есть используемый на период начала утверждения аланов в аорской среде. Может быть и иная интерпретация этого этнонима (предлагаемая, например, Т.А. Габуевым) — не как состоящего из названия двух народов, а как названия одного народа, переводимого как «белые аланы» (алан-урс), которых Птолемей помещает в Азии вместе с аланами (Габуев Т.А, 1999, с.123,124).

Наиболее продуктивными, как мне представляется, в концепции В.А. Кузнецова являются поиски среднеазиатских корней аланов, что в большей мере отвечает и письменной традиции, отождествляющей аланов с массагетами. Однако связывая аланов со среднеазиатскими массагетами, он должен был объяснить, о каких массагетах в данном случае идет речь. Так, асиев, зафиксированных письменными источниками в событиях II в. до н.э. в Средней Азии, В.А. Кузнецов считает входившими в массагетский племенной союз, в то же время несколько выше он принимает утверждение В.И. Пьянкова о том, что к концу V в. до н.э. происходит распад этого самого массагетского племенного союза (Кузнецов В.А., 1992, с. 28,29). Скорее всего, прав Т.А. Габуев, отметивший, что данные античных авторов об аланах как о «бывших массагетах» не следует воспринимать прямо, в них речь, вероятно, идет о той древней родине, откуда вышли аланы, по традиции отождествляемой с территорией массагетов (Габуев Т.А., 1999, с. 125).

[Previous] [Next]
[Back to Index]